Крепость надежды - Страница 32

«Ты так устал… тебе хочется отдохнуть… всего несколько минут… что может случиться за пару минут?… смотри на свет… зачем тебе эта тяжелая железяка в руке?… брось ее… ложись и засыпай… засыпай… засыпай…»

Стоп! Это не мои мысли! Это паук! Проклятый паук обладает магией!

«Ложись… засыпай… ты устал…»

Сделать шаг, еще один. Сейчас я боролся не с пауком, а с самим собой. Казалось, что каждая часть моего тела зажила своей собственной жизнью. Сосредоточиваюсь на ногах, чтобы сделать шаг, и руки сразу норовят отпустить рукоятку меча, а глаза — закрыться.

«Засыпай… засыпай…»

«Да пошел ты!» Внутри меня взорвалась злобная ярость, на глаза опустилась красная пелена, посторонний голос в голове как отрезало. «Сдохни, тварь!»

Одним прыжком оказавшись около паука, я обрушил меч прямо на горящие глаза. И еще. Паук, поняв, что усыпить меня не удается, начал активно сопротивляться. Слишком поздно. Вот с легким хлопком погас глаз, вот отлетела далеко в сторону отрубленная лапа, от сокрушительного пинка в теле паука что-то с отвратительным хрустом сломалось, отчего он сразу скособочился. Не обращая внимания на стегающие удары лап, я продолжал наносить удар за ударом, вымещая злобу и страх.

Тело паука последний раз дернулось и затихло. Хрипло дыша, я нанес последний удар и развернулся в сторону последней твари. Но моя помощь не потребовалась — второй паук бесформенной кучей лежал на траве, а над ним, широко расставив лапы, стоял рычащий сингерис. Мы победили.

Подойдя к взъерошенному псу, я потрепал его по шее и, выронив меч, обессилено опустился на землю. Тело ватное, противно дрожат руки.

— Мы с тобой молодцы, песик, — прошептал я. — Молодцы. Сейчас немного отдохнем и разбудим остальных. Хорошо? Вот только немного отдохнем…

* * *

Понуро сидя на расстеленном плаще, я тупо смотрел в одну точку. Никого не хотелось видеть, настроение хуже некуда. Сегодня я в первый раз потерял людей. Моих людей.

Одной рукой я машинально почесывал лохматое ухо лежавшего рядом Друга — так я назвал сингериса после ночных событий. Собака показала себя верным и надежным товарищем. Не окажись Друга рядом, и все могло бы сложиться по-другому. Совсем по-другому.

И выглядел бы я сейчас, как те два часовых — две бесформенные кучи разорванного на куски мяса без единой кости внутри, — и когда я говорю «без единой кости», то именно это я и имею в виду: кости лежали аккуратными кучками неподалеку. Страшное зрелище.

Беднягу Стефия до сих пор выворачивало наизнанку. Да и я с трудом удержал содержимое желудка внутри. Теперь я знал, что значили те чавкающие звуки — это пауки извлекали кости из тел несчастных часовых, и похоже, что во время этой операции они были еще живы. Твари. Как бы я хотел добраться до того, кто создал эти порождения тьмы и выпустил на охоту. Как бы я хотел сомкнуть свои пальцы на его горле.

Эта ночь состарила меня самое малое лет на десять. Первым делом я попытался разбудить остальных. Что я только ни делал — бил по щекам, обливал водой, кричал в ухо, колол острием ножа. Ничего не помогло. Продолжали спать как ни в чем не бывало. Пришлось бросить эту затею. Плюнув на все предосторожности — я уже смог убедиться в их полной бессмысленности, — натаскал кучу хвороста и разжег огромный костер. Так и просидел до самого утра, бессмысленно смотря в бушующее пламя, изредка подбрасывая в огонь ветки и ни о чем не думая.

Наложенные на отряд чары сна начали спадать лишь с наступлением утра — один за другим охотники начинали шевелиться и просыпаться. Почувствовав запах дыма, недоуменно смотрели на меня, на пылающий костер, на лежащего у моих ног израненного пса, на воткнутый в землю меч… Вместо объяснений я молча тыкал пальцем в сторону, где произошла ночная схватка. Этого хватало. Печальное пробуждение. Всех без исключения мучили головные боли и тошнота, хотелось лечь и не шевелиться — последствия долгого воздействия магией. Легко отделались. Быстрее всех в случившемся разобрались Литас и Рикар, они же растормошили остальных, заставив их подняться и двигаться.

Рикару хватило одного взгляда, чтобы узнать тварей. Костяные пауки. Или, как их иногда называют, скелетные пауки. Творение шурдских шаманов. Бич пограничных городов.

В свете дня я внимательно рассмотрел их останки и с трудом сдержал рвотные позывы. В чей безумный рассудок могла закрасться подобная идея? Обычные пауки имели лишь отдаленное сходство с этой гадостью. Предельно простое и практичное строение — шесть слепленных из человеческих костей лап непонятным образом крепились к основанию человеческого черепа, одновременно выполняющего роль туловища и головы. Передние лапы оканчивались узкими ладонями с пятью острыми когтями-пальцами — именно с их помощью костяные пауки так ловко взрезали и разделывали человеческую плоть. Нежить.

— Мерзкие твари, господин, — мрачно сказал здоровяк, глядя на распластавшиеся на земле останки пауков — мерзкие и хитрые. Это не тупые зомби. Нет. В отличие от зомби, пауки могут думать. Выжидать удобного момента.

— Ну а кости-то… — запнулся я, вспомнив, во что превратились тела несчастных часовых. — Кости-то зачем вытаскивают из тел?

— Плодятся они так, господин. Мы когда еще в отряде были, нас частенько для охраны границы нанимали. Хорошие деньги давали. Вот тогда-то я и насмотрелся на этих тварей. И тела часто находили. Старый барон это так объяснял (а ему, в свою очередь, маги рассказали): пауки болью и ужасом жертв питаются, а из извлеченных костей подобных себе делают. Поймают человека, обездвижат магией и, начиная с ног и рук, плоть взрезают и, не спеша так, разделывают, значит. Вживую. Жертва-то все видит и чувствует. Представь: лежишь и смотришь, как у тебя на глазах с твоей же руки потихонечку мясо сдирают, а потом…